М.И. Роднов. Уфимские адреса Руфа Игнатьева

Известный краевед-историк Руф Гаврилович Игнатьев (1818–1886) впервые появился в Уфе примерно в конце1855 г., когда его по решению суда сдали в рекруты и отправили нести солдатскую службу. Новобранец десятого Оренбургского линейного батальона, расквартированного в нашем городе, оказался в так называемых казармах внутренней стражи, известных среди уфимцев также под именем «белых казарм». Они находились на улице Александровской (К. Маркса), прямо напротив одного из величественных храмов города – Александро-Невской церкви. Игнатьев прослужил в Уфе, видимо, не очень долго – как опытного музыканта его, вполне вероятно, командировали на Оренбургскую пограничную линию для обучения трубачей и барабанщиков, в армии был острый кадровый голод на профессиональных музыкантов. Но именно в эти первые его «уфимские» месяцы жизни Руф Гаврилович начал подробно знакомиться с нашим городом и его окрестностями. Первые его публикации об Александро-Невском храме и Чёртовом городище – своеобразный отчёт о прогулках солдата-краеведа.

Вторично Р. Г. Игнатьев приезжает на постоянное жительство в Уфу уже по собственной воле. В 1865 г. его приглашают в местный статистический комитет для занятий по истории и археологии. На наше счастье, на целых двенадцать лет (до 1877 г.) этот незаурядный человек обосновался в Уфе, здесь он создаёт многочисленные труды, отсюда отправляется в частые поездки по Южному Уралу на археологические раскопки или проведение исследований (он вообще был очень мобильной личностью). Но где же проживал Руф Гаврилович в Уфе?

Его материальное положение было весьма скромным, небольшая зарплата в статкомитете и газетные гонорары, поступления от маленького вятского поместья – вот и всё. Современники отмечали, что Игнатьев всегда был «без средств», «жил Р. Г. очень бедно» – вспоминала лично знавшая его М. В. Беляева. Поэтому купить недвижимость – дом с усадьбой – для краеведа было неподъёмной ношей. Можно также не сомневаться, что значительную часть своих невеликих доходов Игнатьев тратил и на научные изыскания. Уфимский краевед и исследователь музыкального наследия Л. П. Атанова справедливо отмечала, что Р. Г. Игнатьев мог безбедно существовать, давая уроки музыки, но тяга к истории оказалась сильнее материального достатка. В итоге приходилось снимать жильё, арендовать квартиру. А где?

В статье об Игнатьеве Виктора Иосифовича Филоненко, краеведа уже следующего после Беляевой поколения, чётко указан район, с которым был тесно связан Руф Гаврилович. Это приход Успенской церкви, что красовалась на улице Большой Успенской (Коммунистической) ниже перекрёстка с Телеграфной (Цюрупы). «По праздникам, – опять слушаем М. В. Беляеву, – Игнатьев читал Апостол в Успенской церкви. И тут он был такой же оригинал. Читал наизусть, так хорошо он знал священное писание, книгу держал поперёк, корчил рожи – духовенство и народ хохочут. В конце концов дело дошло до владыки и он запретил ему читать». Р. Г. Игнатьев состоял прихожанином Успенской церкви и в своих сочинениях не раз показывал историю храма и его окрестностей.

Видимо, чем-то полюбился этот уголок Уфы Руфу Гавриловичу, – тихое старинное Успенское кладбище с церковью, усыпанные яблоневыми и вишнёвыми садами просторные дворы, основательные деревянные усадьбы, сверкавшие наличниками и резными воротами. Да и в наши дни неспешная прогулка по активно застраиваемой Коммунистической, бывшей Большой Успенской, приятна и познавательна. Кроме того, расположенные совсем недалеко от городского центра окрестности Успенского храма имели ряд преимуществ. С одной стороны, здесь проживал народ со скромными доходами (рядом лежала одна из самых бедных уфимских слободок – Солдатская – современные улицы Добролюбова и Волочаевская), что для стеснённого в средствах краеведа было весьма кстати. А потом, этот тихий, уединённый район, сжатый двумя оврагами, – своеобразный островок внутри Уфы. Рядом по Телеграфной и Центральной грохотали на булыжных мостовых гружёные телеги, мчались лихачи, а здесь – очаровательные уфимские дворики, зелёной травкой поросшие переулки. Все выгоды именно этого уголка Уфы потом оценит… советская номенклатура: не случайно здесь вырастет изолированный (без единого магазина) райончик престижных многоэтажек для начальства, известный в народе как «остров коммунизма». Для деревенского по происхождению партхозактива создадут соответствующую обстановку, напоминающую их босоногое детство.

Необходимо также отметить предположение современного военного историка Р. Н. Рахимова. Ещё в 1850-е гг. во время службы Игнатьев, быстро приобретя чин унтер-офицера, стал получать весьма приличное жалованье и имел право жить вне казармы. Возможно, уже тогда, в свой первый приезд в Уфу, Р. Г. Игнатьев облюбовал этот уголок возле Успенской церкви, тем более что отсюда до казарм на Александровской совсем недалеко и в случае необходимости посыльный быстро добегал до квартиры унтера с приказом срочно явиться в часть.

Но всё-таки где конкретно обосновался Руф Гаврилович? Квартиранты не регистрировались, документы не сохранились, искать оставалось только в самих трудах краеведа. Кроме обстоятельных научных статей у Игнатьева есть немало маленьких заметочек на сиюминутные темы. Ищем, наконец удача. В 1872 г. Игнатьев публикует в уфимских «Ведомостях» объявление о сборе средств в пользу церковного братства при Троицком соборе в Златоусте, в конце которого сообщает: «Желающие пожертвовать книгами и деньгами могут адресоваться к члену братства св. Троицы Руфу Гавриловичу Игнатьеву, чрез канцелярию Уфимского статистического комитета, или же по жительству его, в Уфе, на Успенской улице, в доме Г-жи Вышенской».

По данным городской переписи 1879 г. по Средней (Малой) Успенской улице (совр. Энгельса) по чётной (южной) стороне от угла с переулком, что до революции именовался Михайловским, а при жизни Игнатьева ещё не имел названия, третья усадьба принадлежала Петру Вышенскому. Это первый известный адрес, где снимал жильё Р. Г. Игнатьев. По рассказам местных жителей, третий участок находился перед не так давно возведённым элитным домом «канадского» стиля. Перед ним, возле забора очередной стройки, возвышается старая берёза, которая, по свидетельству старожилов, как раз и росла на границе третьей с угла усадьбы. Здесь и снимал жильё Руф Гаврилович.

Воспоминания М. В. Беляевой косвенно это подтверждают. Мария Васильевна, дочь уфимского вице-губернатора, в 1879 г. она служила классной надзирательницей в Мариинской женской гимназии, сказала Филоненко, что «покойный Р. Г. Игнатьев часто бывал у нас дома». А по переписи 1879 г. совсем рядышком, в этом же квартале, но по улице Большой Успенской (Коммунистической), третья усадьба вверх от угла с улицей Спасской (Новомостовой) принадлежала Надежде Беляевой. Среди уфимских домовладелиц было ещё три Беляевых, но они имели участки на спуске в Нижегородку или в Старой Уфе, все в непрестижных районах, где семья вице-губернатора не могла проживать. Сейчас за Домом ребёнка вверх по Коммунистической стоят старинные деревянные двухэтажные дома, в этом месте и обосновалось семейство Беляевых, сюда и захаживал Руф Гаврилович, ходу – пять минут.

Первый уфимский адрес Игнатьева чрезвычайно интересен. Когда в середине 1860-х гг. в Уфе обосновались новые «лидеры» местного краеведения Н. А. Гурвич и Р. Г. Игнатьев, они прибыли не на пустое место. В нашем городе издавна существовало небольшое сообщество любителей старины, истории Уфы, в некоторых домах велись семейные хроники (самые известные – Ребелинских), в библиотеках бережно хранились уникальные книги о прошлом нашего края. В статьях Игнатьева нередко встречается информация уфимских старожилов, видимо, он специально расспрашивал «аборигенов», хотя не со всеми у него сложились отношения, к примеру, в работах Игнатьева почти нет материала о тех же Ребелинских.

Собранные у старожилов сведения крайне ценны. Как раз в эту пору Уфа переживает этап бурного экономического развития, открылось пароходное сообщение, уже прокладывали железнодорожную магистраль. В город приезжает масса новых жителей, под наплывом мигрантов забывались старинные обычаи и предания, поэтому описания Уфы М. Сомова и Р. Игнатьева необыкновенно важны. В них сохранились картины уфимской жизни, исчезнувшие уже к концу XIX столетия.

И тем любопытнее, что среди уфимских старожилов и любителей старины мы встречаем семейство… Вышенских! Тем самых, у которых квартировал Руф Гаврилович. Когда в 1886 г. готовились праздновать 300-летие Уфы, городской голова Д. С. Волков собирал сведения у всех краеведов и старожилов, среди поступивших к нему писем оказалась и записка Вышенского. Можно предположить, что у себя на квартире Игнатьев за чаем расспрашивал хозяев, слушал и записывал их воспоминания. А вспомнить в этом доме было о чём.

Род Вышенских происходил из круга славного мензелинского дворянства. По собранным Д. С. Волковым сведениям, «предок Вышенских, Василий Вышенский, в 1654 году под Смоленском на девичьей горе, с прочими шляхтичами, приведён к вере и переведён из Смоленска на за Камскую черту в пригород Мензелинск». Однако помещиков из них не получилось, и Вышенские из поколения в поколение служили на разных военных и чиновничьих должностях в крае. Некоторые сделали карьеру в Бирске, встречались они и в Златоусте. В уфимском архиве, по сведениям историка Б. А. Азнабаева, сохранилось немало формулярных списков на представителей рода Вышенских с конца XVIII в. Например, в 1829 г. встречаем среди гражданских чиновников Ивана Степановича, Дмитрия Гурьяновича, Григория Яковлевича Вышенских. Успешную карьеру сделал Яков Николаевич Вышенский, примерно1809 г. рождения, из обер-офицерских детей, начинал с простых копиистов, служил канцеляристом в 1826 г. в палате гражданского суда, а с 1827 г. прикомандирован к губернскому прокурору. В 1836 г. губернский секретарь Яков Николаевич Вышенский уже дворянский заседатель в земском суде. По справочнику 1873 г. почти все из Вышенских служили в Бирском уезде, в том числе коллежский асессор Александр Яковлевич, помощник Бирского уездного исправника. В 1883 г. коллежский советник А. Я. Вышенский уже уфимский уездный исправник.

У кого именно из Вышенских квартировал Р. Г. Игнатьев, пока неизвестно, но важно отметить, что это старинный дворянский, хотя и небогатый, род, представители которого отличались образованностью. Что подтверждает сохранившееся в архиве Д. С. Волкова письмо от Вышенского (возможно, Петра – владельца усадьбы на Малой Успенской). Документ очень интересный, поэтому мы отвлечёмся ненадолго от Руфа Гавриловича и приведём письмо полностью, чтобы показать состояние краеведческого сообщества в Уфе, которое далеко не исчерпывалось славными именами Игнатьева и Гурвича.

В ответ на запрос уфимского городского головы Д. С. Волкова о присылке сведений по истории 11 октября 1885 г. Вышенский отвечал: «Имею честь почтительнейше уведомить Вас, что все предания и сведения относительно прошедшей жизни жителей города Уфы и вообще Уфимского края, как то: основание Уфы, народонаселение, городские здания и проч. с самого основания города, известны жителям уезда и они те же самые, которые подробно были описаны в статьях, помещённых в Губернских ведомостях в конце 1840-х и 1850-х годов бывшим редактором их Иваном Прокопьевичем Сосфеновым, часть из которых помещена и в справочную книжку, изданную Николаем Александровичем Гурвичем. Кроме помещённых в сказанных изданиях сведений известны ещё следующие предания: 1. За мужским монастырём, у склона горы называемой “Чёртово городище” существовала ставка ногайцев, почему некоторые из жителей города Уфы остаются и доныне при убеждении что в этой местности должны быть клады от зарывавшихся сокровищ ногайцами. 2. В Усольской улице (в Старой Уфе) преимущественно было потомство казаков, остатки которого существовали ещё в 1840 г. 3. Внизу Ильинской улицы (в так называемом коридоре), при расширении г. Уфы за реку Сутолку, от нижней Базарной площади, существовали дома бывших уфимских воевод. 4. Где существуют кварталы города Уфы за верхней площадью [Верхнеторговой. – М. Р.], там был непроходимый лес, в особенности в так называемом Черкалихином овраге, где, по преданию, были пристанища разбойников, и овраг этот назван этим именем по фамилии жившего в начале основания Уфы казачьего атамана Черкалова, у которого разбойники похитили дочь, и чуть ли не убили её в этом овраге. Быль эта была описана в 40 годах бывшим учителем семинарии Васильем Васильевичем Зефировым (была рукопись, но помещалась ли в печати не известно). Из преданий о пугачёвском бунте, также описанном в Губернских ведомостях за сказанное время и в справочной книжке, сохранилось одно о бывшей устроенной виселице на месте, где теперь здание Городского полицейского управления [Ныне пожарная часть на ул. Октябрьской Революции, 14. – М. Р.]».

Из письма Вышенского мы узнаём, что уфимские краеведы 1880-х гг. не только помнили имя И. П. Сосфенова, но подчёркивали достоверность опубликованных им в газете сведений. А во-вторых, наконец-то становится известным имя замечательного уфимского писателя и журналиста середины XIX в., загадочного В. Зефирова, – Василий Васильевич. Видимо, потому он никогда не указывал своё отчество, что оно дублировало имя. Обратим внимание на высокую информированность Вышенского. Он знает о рукописи В. В. Зефирова, действительно неопубликованной, в курсе он и о вышедших гурвичевских сборниках. Совсем непрост был этот Вышенский.

Далее в письме сообщается:

«Есть предание что Государь Император Александр 1-й, в бытность свою в городе Уфе, переплыв чрез реку Белую по Оренбургскому тракту, останавливался в доме по набережной улице (бывшем Белобородовых, 2-й от горы). До 1842 года квартировал в городе Уфе Тептярский полк, который затем был выведен на устроенную линию, лагерь которого устраивался за настоящим складом керосина (за городом по Нижегородке, ниже татарского кладбища).

Из древних обычаев и увеселений и теперь поддерживается между жителями города (Старой Уфы, Усольской, Будановой и других улиц) обычай устраивать каждогодно, пред праздником Св. Троицы, хороводы (семик), собираясь для того на поле по левую сторону дороги к мужскому монастырю.

Из зданий учебных заведений старейшее есть Духовная семинария. Где ныне построена мужская гимназия, на этом месте была построена 1-я в Уфе гимназия, кажется в 20-х годах, старинная архитектура которой помнится ещё старожилам. Здание богадельной существовало на месте, где ныне сад дворянки М. М. Топорниной, против здания Уездного училища [Угол нынешних Пушкина и Цюрупы, рядом с гимназией № 3. – М. Р.]. Дом для умалишённых существовал в Лазаретной улице, где ныне ремесленная управа и дом Камкова, а сад отошёл к месту, занимаемому Городским общественным управлением [И то и другое находилось на месте нынешнего МВД по ул. Ленина. – М. Р.]. Тюремный замок был на площади, где теперь пороховой магазин; театр был – где теперь место под садом А. А. Дашкова [Ныне здесь здание Социнвестбанка. – М. Р.]. Из народных бедствий в г. Уфе сохраняются в памяти старожилов бывшие более опустошительные холеры в 1838 и 1848 годах. Из пожаров в 30-м году известен по преданию большой пожар, опустошивший значительную часть города от сожжения навоза по распоряжению бывшего губернатора Неврозова, за что он, как гласит предание, и лишился места; и затем бывшие в начале 1840 г. поджоги, в которых был завинен побочный сын отставного капитана Киржацкого – Александр, который был присуждён военным судом к 6/т. шпицрутенов сквозь строй, каковая казнь памятна уфимцам своей страшной процессией, при громадном отряде казаков бывшего башкирского войска (которые прежде командировались по спискам городам на службу), при громадном стечении народа, запруживавшем всю Казанскую улицу, казнь эта происходила на площади от Троицкой церкви до 1-й пожарной казармы и имела печальные последствия: смерть наказанного в то же число ночью, сумасшествие и скорую смерть матери и сестры его».

В письме уфимского старожила отражена народная память о пожарах и холере, приезде императора и наказании шпицрутенами. В фонде Д. С. Волкова, однако, таких воспоминаний немного. Образованная часть местного общества в наибольшей степени отличалась мобильностью, по службе часто переезжала с места на место, «увозя» с собой и историческую память о своей малой родине. Вот и наш Руф Гаврилович в 1877 г. отправился в Минск, потом проживал в Оренбурге, и лишь весной-летом 1885 г. престарелый историк возвращается в наш город, нет, в свой любимый город.

Причиной переезда, видимо, было плохое здоровье. Тяжёлый оренбургский климат, пески, степные ветры и жара плохо сказывались на состоянии Руфа Гавриловича. Скорее всего, где-то в мае или июне 1885 г., как только установилась тёплая погода, он перебирается в Уфу. По крайней мере переписка Игнатьева с Д. С. Волковым начинается посланием от 1 июля 1885 г. Городской голова не мог не обратиться за советами и помощью к старейшему историку-краеведу Уфимского края. Игнатьев был горячим поборником празднования 300-летнего юбилея Уфы в 1886 г., но резко ухудшившееся состояние здоровья не позволяло ему взяться за работу. В письме от 26 июля 1885 г. Игнатьев извинялся перед Волковым, что «три дня тому будучи в управе я занемог, открылся сильный геморий и я ослабел от большой потери крови, так что насилу пишу это. Не знаю, ни ручаюсь буду ли в силах явиться сегодня в 7 часов вечера в Думу для разсмотрения с Вами и прочими Вашими сотрудниками программы». Р. Г. Игнатьев в это время заведовал библиотекой статистического комитета. Н. А. Гурвич в письме от 22 августа 1885 г. замечал, что «г. Игнатьев в больнице и ключи от библиотеки у него». Наконец, 6 сентября 1885 г. Руф Гаврилович извещал Д. С. Волкова: «Я вышел из больницы, лечусь дома, но, желая что либо для Вас сделать, прошу Вас прислать мне на квартиру опись старых дел архива. Я живу на Телеграфной улице рядом с баней, дом Степанова».

Так из забвения всплывает последний уфимский адрес Р. Г. Игнатьева. Вернувшись в Уфу, краевед, конечно же, отправился на поиски квартиры в свой любимый уголок города, в район Успенской церкви. Но поселиться у Петра Вышенского, видимо наследника прежней хозяйки, почему-то не вышло, и Руф Гаврилович арендует жилплощадь в доме Василия Степанова на улице Телеграфной (Цюрупы), это совсем недалеко. Сей участок нашей благословенной Уфы ещё не уничтожен, хотя рядом развернулась очередная масштабная стройка. Стоят старенькие кирпичные бани на углу Успенской и Телеграфной (Коммунистической и Цюрупы), а рядышком, наполовину погрузившись, как будто от старости, в землю, стоит 32-й дом по улице Цюрупы. Здесь, по всей видимости, и провёл свои последние месяцы жизни Руф Гаврилович Игнатьев. Деревянный дом с красивыми резными наличниками находится прямо на склоне оврага, жильё как раз для небогатого краеведа. Василию Степанову принадлежала по переписи1879 г. и соседняя усадьба, в сторону Большой Казанской, где также стоит дом. Ежедневно мимо по улице проносятся потоки транспорта, и уфимцы, скорее всего, даже не замечают эти два старых дома, скромно, как старики, сидящие чуть в стороне от дороги. Здесь закончился земной путь нашего прославленного историка-краеведа.

В конце 1885 г. Р. Г. Игнатьев очень тяжело болел и, видимо, даже соборовался, опасаясь приближения смерти. В его последнем письме Д. С. Волкову говорится: «После тяжкой, долговременной и опасной болезни, после напутствований таинствам веры, я несколько пришёл в себя и посылаю сведения о первом театре в Уфе и начале общественных развлечений. Жаль, что я не скоро поправлюсь, и в такое время теперь не могу Вам быть полезным».

Но это было только временным улучшением, в метрической книге Успенской церкви В. И. Филоненко прочитает: «1886 г. Января 2–5. Скончался Титулярный Советник Руф Гавриилович Игнатьев, 70 лет от катара мочевого пузыря». В дорогой для его сердца Успенской церкви Руфа Гавриловича и отпевали, местный священник Стефан Константиновский провожал его в последний путь и прочитал прощальную молитву на Ивановском кладбище. Видимо, похороны были очень скромные. Немногие пришли проститься в морозный день. М. В. Беляева вспоминала: «И умер Игнатьев вдруг, неожиданно как-то; никто даже и не знал. Не приходит к нам неделю, другую, а там слышим, его уж и похоронили».

Но осталась память о замечательном историке-краеведе и археологе, остались его труды, которые всё чаще начинают использовать в своих работах современные исследователи. Остались и адреса, где жил и создавал свои произведения Руф Гаврилович Игнатьев.

Источники:

  1. Игнатьев Р. Г. Собрание сочинений (уфимский и оренбургский период) / Ответственный редактор В. А. Лабузов; составитель М. И. Роднов. Т. I: 1859–1866 года. Оренбург, 2011 (текст есть на сайте «Роднов и его друзья»).
  2. Филоненко [В. И.] Руф Гаврилович Игнатьев. Отдельный оттиск из «Вестника Оренбургского Учебного Округа» за1912 г., № 5. С. 1–3.
  3. Игнатьев Р. О сборе приношений в пользу Братства св. Троицы, в г. Златоусте // Уфимские губернские ведомости, 1872, 13 мая.
  4. Гурвич Н. А. Справочная книжка Уфимской губернии. Сведения числовые и описательные. Относятся к 1882–83 гг. и только весьма немногие к прежним годам. Уфа, 1883. Отдел I. С. 36, 109; отдел IV. С. 107, 113, 115, 122, 180.
  5. Ефремов В. Литературное наследие Д. С. Волкова. (Неизданные труды по истории г. Уфы и Уфимского края) // Вестник Оренбургского учебного округа. 1912, № 1. Уфа, 1912. Научный отдел. С. 20.
  6. НА УНЦ РАН (Научный архив Уфимского научного центра РАН). Ф. 23. Оп. 1. Д. 4. Л. 224–226; Д. 8. Л. 19–22, 41 и об. 56 и об.; Д. 9. Л. 286–289 об.; Д. 11. Л. 170.
  7. ЦГИА РБ (Центральный государственный исторический архив Республики Башкортостан). Ф. И-1. Оп. 1. Д. 925 (сведения Б. А. Азнабаева).
  8. Адрес-календарь Оренбургского Отдельного Корпуса, Оренбургской Губернии и Управления Оренбургского края по части Пограничной, с присовокуплением Кратких Статистических сведений. 1836 года. Оренбург, б. г. С. 112.
  9. Адрес-календарь лиц, служащих в Уфимской губернии / Сост. П. Г. Резанцевым. Уфа, 1873. С. 60–62, 66.

Руф Игнатьев. Собрание сочинений. Том III

Руф Игнатьев. Собрание сочинений. Том VII

Национальный музей Республики Башкортостан